Все в курсе, что финансы - кровь экономики. У молодого белорусского экономического тигра, совершающего мощные прыжки из пятилетки в пятилетку, изначально кровь была заячьей. Но это не помешало ему прыгнуть.

На минувшей неделе Нацбанк заявил о готовности запустить в обращение новую купюру - достоинством Br200 тыс. В следующем году белорусские деньги отметят свое 15-летие. Приденежные купоны образца 1991г. эту подростковую дату перешагнули в году нынешнем. Деньги менялись вместе со страной, и хотя страна дала себя убедить в силе и процветании, их все равно постоянно не хватало.

КАСТРАЦИОННЫЙ КОМПЛЕКС ТОВАРНОГО ГОЛОДА (1991-1992)

Шершавый купон образца 1991г., тусклый и невыразительный, стал символом переходной экономики БССР-РБ с ее спонтанными дефицитами и злыми очередями. Как только какую-нибудь группу fmcg начинали отпускать за купоны, народ, предчувствуя, что та же судьба ожидает другие, родственные ей группы, принимался скупать и их.

Простыни листов с купонами и ножницы на несколько лет сделались символом кастрационного комплекса торговли: ассортимент в свободной продаже резали нещадно, по-живому, и розовая сыпь типографской краски на низкокачественной бумаге напоминала кровавые пятна. Зато когда купоны канули в Лету, многие рачительные граждане, воспользовавшись форматом купонных листов, использовали их оборотную сторону для записей.

ЗООПАРК ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА (1992-1996)

В 1992г., когда советский рубль был уже скорее жив, чем мертв, белорусскому Совмину пришлось печатать национальный эрзац денег - т.н. «зайчики», со временем выросшие до лосей, медведей, зубров и превратившиеся в более или менее полноценные расчетные билеты. Точнее - билетики: своими скромными размерами, не адаптированными под российский резак, как шутят бонисты, «зайчики» предвосхитили дизайн созданных позже австрийцами по заказу ЕС евро.

Пожилые сотрудницы Минской картографической фабрики во время предпечатных проб, глядя на размер неведомых доселе бумажных 50 копеек, пророчили этой валюте мрачное будущее. Разработка шла ускоренными темпами - два-три месяца на эскиз, всего около полугода. Тем не менее даже в эти купюры было заложено до семи степеней защиты (микротекст, водяные знаки и т.п.).

Совмин посмотрел на соседей-литовцев, украсивших лит птицами, и решил пойти тем же путем, хотя, быть может, для национальной валюты больше подошло бы изображение хладнокровных рыб с мудрым, как у Петра Прокоповича, взглядом, чем пугливых зверьков. Но прорисовывавшие эскизы Константин Хотяновский и Сергей Ольвинский, как это часто бывает с художниками, создали нечто большее, чем просто символику купюр разного достоинства, - метафору РБ начала 90-х. Скачущий по кочкам-бугорочкам заяц изначально не мог угнаться ни за всадником «Пагонi», ни за галопирующей инфляцией. Впрочем, это не заячья вина: соотнесение той или иной животины с номиналом соответствующей купюры во многом было спонтанным, по мере поступления эскизов, а не в пропорции «покупательная способность - вес туши».

СПРАВКА «БелГазеты».

В новейшем фольклоре украшавшие купюры изображения зверушек сразу же стали объектами двусмысленных трансформаций. Складывая «трешку» с бобрами пополам, остроумцы получали самые невероятные картины из жизни животного: противоестественное совокупление двух особей, мутация под действием радиации («двуглавый бобер»), деформация позвоночника и т.п. Чудовищные монстры получались при наложении зайцев, белок, бобров и рысей с разных купюр. По мере того как банкноты становились дешевле бумаги, на которой были напечатаны, наши сограждане нередко использовали их в ватерклозетах для гигиенических целей, что, учитывая малый размер купюр, требовало особого мастерства и смекалки.

За пределами страны эти дензнаки именовали «зайчиками» дольше, чем в самой Беларуси. Имя ушастого зверька перестало быть названием национальной валюты лишь тогда, когда звери с купюр исчезли, а валюта более или менее укрепилась.

ДЕНЬГИ, КОТОРЫХ НЕТ (1992-1994)

Проект полноценной национальной валюты, обсуждавшийся в начале 90-х, почему-то у всех ассоциируется со словом «талер». Это зря: постановление ВС толковало про «рубель». Сейчас эти дензнаки переходного периода то ли уничтожены, то ли запрятаны в закрома родины в Нацбанке.

Причина банальна: банкноты по эскизам художника Александра Зименко содержали «Пагоню» и портреты разных исторических персоналий, спрос на которых после 1994г. резко упал. Мелочь выполнялась в офсете, купюра покрупнее - эффектнее, интаглио. На смену пушистым и не очень зверькам эпохи неканализированной эмиссии должны были прийти Белая Вежа, Евфросиньевская церковь, Франциск Скорина (100 руб.), Янка Купала (20 руб.), Якуб Колас (10 руб.) и, кажется, Максим Богданович. Все это с папараць-кветкой, первой исполнительницей роли Павлинки и чудесами прикладных искусств.

По сравнению с «зайчиками» рубель был куда более обстоятельно продуман, изобретательно защищен, качественно выполнен с точки зрения полиграфии. По слухам, печатал его немецкий концерн Giesecke und Devrient, осчастлививший бонистов многими своими творениями - от предвоенных советских рублей до современных банкнот в 100 евро.

Возможно, когда-нибудь эти купюры понадобятся. Но пока остается лишь воспоминание о неосуществленном национально-монетарном начинании: в оборот папараць-деньги хотели запустить после победы над инфляцией.

АРХИТЕКТУРНЫЙ БУМ (1996-?)

Сегодняшние белорусские купюры - прямые наследники начавшегося вслед за гибелью последнего в животной серии зубра (1998) упорядочения и совершенствования монетарной политики. Возможно, они менее выразительны, чем «зайцы», однако полны монументальной уверенности в собственной платежеспособности, да и неплохо защищены. Самое главное, в отличие от заячьей серии нет хаоса с номиналами, которые к выходу купюр Br20 тыс. с дворцом Румянцевых-Паскевичей и Br50 тыс. с Мирским замком постепенно приблизилась к удобоваримыми эквивалентам $10-20, а после поступления в обращение «двухсотки» почти дотянутся до символической планки $100.

Инфляция обуздана. Фауна возвращена из бонистики в Красную книгу, классики отечественной словесности - в школьные хрестоматии. Да, на периферии купюры достоинством Br10 порой используют так же, как некогда легендарных белочек. Да, на них записывают телефоны, адреса, автомобильные номера. Да, бонисты часто жалуются, что в белорусских деньгах (не считая памятных юбилейных монет) нет изюминки. Пожалуй, и не надо. Лучше, когда есть сами деньги.

http://www.belgazeta.by/20060508.18/010162881