В.И. Галанов, н.с Смоленского государственного музея-заповедника

История денежного обращения бывшей Российской империи имеет немало чистых страниц. Наиболее слабо исследованы местные эмиссии денежных знаков, которые мы относим к суррогатам денежного обращения. Причем, если это справедливо для выпусков XX века, то для XIX тем более.

В лучшем случае эти знаки лишь учтены в каталогах, как правило, без описания и изображений (Кардаков Н.И. — 1953, Рябченко П.Ф. — 1995). Известный Каталог бон и дензнаков России, РСФСР, СССР, окраин и образований (1769—1927) Ф.Г. Чучина вообще не включает городские деньги прибалтийских губерний России начала XIX в, А своего рода библия отечественной бонистики — каталог Н.И. Кардакова регистрирует лишь одну кожаную бону города Дерпта, не давая ни ее описания, ни изображения. Приятное исключение — каталог местных, частных и других суррогатных денег Эстонии (Хейно Росс — 1994). В книге много фотографий, есть описания, аннотации, но немало и знаков вопроса.

Вместе с тем, с удовлетворением можно отметить, что научные исследования частных эмиссий XIX в. идут постоянно (Шиканова И.С. — 1980, 1986, 1999, Ивочкина Н.В. - 1981, Теребов В.Н. - 1997, Бауэр А.А. - 1998, Парамонов О.В. — 2001). Трудности, с которыми сталкиваются исследователи этого направления бонистики — скудность документального материала по теме и недостаточное количество самих объектов изучения — денежных знаков XIX в., известных по музейным и частным коллекциям. В качестве примера напомню, что число кожаных денежных знаков РАК (Российско-Американская компания), ходивших на Аляске в первой половине XIX в. и находящихся сегодня в наших музеях — всего 19 штук.

Наличие в нумизматической коллекции Смоленского государственного музея—заповедника ранее не опубликованной кожаной боны XlX в. можно считать удачей. Не без труда удалось выяснить, что небольшой прямоугольник из кожи (СОМ 11335) — это частный денежный знак города Дерпта (Юрьев, Тарту), предположительно, второго десятилетия XIX в. Сложность в определении объясняется отсутствием архивной информации о появлении этой боны в коллекции музея, её удовлетворительной сохранностью и неверной первоначальной атрибуцией. В сохранившихся учётных книгах и каталогах музея начала XX в. этот денежный знак был записан как кожаный рубль, употреблявшийся среди инородцев Сибири . Причина этого заблуждения и ошибочной первичной атрибуции, скорее всего, заключается в том, что в известной нумизматической литературе господствовала на тот период именно эта версия хождения кожаных денег.

Правильно атрибутировать эту бону помогла книга эстонского автора Хейно Росса, о которой говорилось выше. В ней под номером 173 описан точно такой же кожаный рубль. И, что самое важное, дано его качественное изображение, которое позволило прочесть имеющиеся на нем надписи.

Внешне бона представляет собой прямоугольную кожаную пластину цвета потемневшей слоновой кости, размером 43 х 64 и толщиной 1,5—2мм. Её номинал — 1 рубль, год не указан. Достаточно сложная графическая композиция лицевой стороны денежного знака включает овал, фигурные дуги с текстом, элементы растительного орнамента, другие изображения. Бона двуязычная, see надписи её лицевой стороны сделаны (продублированы) на немецком и русском языках, при этом использованы четыре различных по размеру и исполнению вида шрифтов. Как видно из описания, высокий технический уровень и мастерство художников позволили, не опускаясь до примитивизма кожаных жеребьев, сделать внешне привлекательные и достаточно защищенные от подделок деньги. Порядковая нумерация и личные подписи ответственных лиц, имеющиеся на оборотной стороне боны, лишь подтверждают этот вывод.

А необходимость защиты кожаных денег от подделок ничуть не меньше, чем бумажных или металлических. Ещё в XIX в. Ф.Г. Гагарин, поднимая этот вопрос, писал: Между кожаными монетами, находящимися в собраниях, вероятно, есть поддельные, но, кажется, их трудно распознать потому, что по редкости их глазу нет возможности в них вглядеться .

По определению авторов Словаря нумизмата (X. Фенглер, Г. Гироу, В. Унгер — Москва. 1993), кожаные деньги — это специфическая форма денег чрезвычайных обстоятельств. Именно в этом качестве они использовались в начале XIX века в Англии, в Мексике, Чили, на Аляске, а также в прибалтийских странах (гг. Дерпт, Пярну, Выру). В рассматриваемом случае необходимо попытаться определить те обстоятельства, что инициировали эмиссию кожаных денег в ряде городов Лифляндии.

Среди этих причин — обстоятельств назовём главные. Во-первых, производство бумажных денег в России, переживая период становления, находилось на начальном этапе, происходила частая замена ходивших денег. Как известно, лишь в 1818 году было создано специальное предприятие — Экспедиция Заготовления Государственных Бумаг (ЭЗГБ), которое замкнуло на себя все этапы изготовления денег от производства специальной бумаги до художественного решения их внешнего вида. В 1819—1821 гг. был произведён обмен ассигнаций старого образца (1786—1818 гг.) на новые, образца 1819 года.

Во-вторых, инфляционные процессы, вызванные войнами Российской империи с Францией (1805, 1806-1807, 1812-1815), Турцией (1806-1812), Швецией (1808—1809), привели к тому, что курс ассигнационного рубля к 1815 году равнялся 20 коп. серебром. Свою ложку дёгтя внёс в этот процесс и Наполеон, наводнивший денежный оборот фальшивыми ассигнациями. Доверие к государственным бумажным деньгам среди населения, а в особенности — купцов и появившихся промышленников капиталистического склада, было подорвано.

В-третьих, отмена крепостного права в Лифляндской губернии в 1819 году способствовала ускоренному развитию капиталистических отношений в производстве, зарождению новых экономических понятий у населения.

В-четвёртых, наконец, исторически сложившееся стремление городов прибалтийских провинций к самоуправлению. Не случайно, сохранение этого права было записано в Ништадтском мирном договоре 1721 года между Россией и Швецией.

Эти и ряд других причин, по нашему мнению, и породили ситуацию чрезвычайных обстоятельств, в которых местные власти ряда городов Щерпт, Пярну, Выру) Лифляндии пошли на эмиссию своих денег во втором десятилетии XIX в.

Ответить на вопрос почему в качестве денежного материала была выбрана именно кожа — не сложно. Развитое сельское хозяйство и в частности — животноводство (скотоводство, свиноводство) создавали благоприятную сырьевую базу для этого. К тому же среди эстонцев исторически получил распространение такой вид прикладного искусства, как художественная обработка кожи, изготовление из неё бытовых изделий. Не углубляясь в технологию обработки кожи и производства из неё суррогатных денег, можно с большой долей уверенности говорить, что боны города Дерпта делались из выбеленной свиной (или крупного рогатого скота) кожи. Для тиснения изображений применялась техника слепой печати, с использованием медной гравированной пластины. Этот приём был характерен для мастеров Германии и под их влиянием распространился в странах Балтии.

Интересные результаты дал сравнительный анализ кожаных денег, имевших хождение в начале XIX в. как в прибалтийских провинциях Российской империи, так и в других её окраинных вотчинах , в частности, на Аляске. Достаточно взглянуть на рублевую марку Российско-Американской компании, чтобы увидеть много общего с боной в 1 рубль города Дерпта.

Тот же желтоватый цвет, почти совпадающие размеры: 66x47 мм и 64x43 мм соответственно. Во внешнем оформлении общие овалы, рамки, нумерация, подпись ответственного лица. В связи с единой технологией изготовления, на обеих бонах видны зеркальные изображения обратных сторон.

Ещё заметнее внешнее сходство рассматриваемой нами боны Дерпта с выпусками других эмитентов Лифляндии и Эстляндии.

Рамка, фигурные дуги, образующие эллипс, в центре герб в овале, по углам растительный орнамент. Боны, как правило, двуязычные, все надписи продублированы на немецком и русском языках. Очень близки размеры и цветовая окраска бон, совпадает период выпуска и хождения этих суррогатных денежных знаков — 20-е—30-е гг. XIX века.

В свою очередь, вполне возможно, что образцами (эталонами) композиционного решения внешнего вида кожаных денег местных выпусков Лифляндии послужили государственные ассигнации России того времени. Особенно наглядно это видно в сравнении с ассигнациями в 5 и 10 рублей.

На определённое внешнее сходство кожаных знаков РАК с государственными ассигнациями указывает И.С. Шиканова в своём исследовании, посвященном этой эмиссии.

Сходство используемого материала, технологических приёмов обработки кожи, размеров, расцветки разных номиналов и внешнего вида денег позволяют предположить наличие единого центра (центров) их изготовления и одного художника.

Введение в научный оборот рассматриваемого знака представляется важным, так как позволяет информационно подпитать эту исследовательскую нишу. Возможно, на что мы надеемся, это инициирует подобные сообщения других музеев о кожаных бонах из их коллекций. Необходимость таких публикаций оправдана ещё и фактами частых подделок всяких редкостей, в том числе, и кожаных бон.