Убегая от революции, Николай Иванович Кардаков уехал в Берлин, где, увлекаясь бонистикой – наукой, изучающей бумажные деньги в качестве источника по истории общества – публиковался под псевдонимом Н.Росбер, российский берлинец .

Им были написаны, к примеру, такие статьи: Деньги Шкуро , Денежные знаки 'зеленых' в Черноморской губернии , Денежные знаки железных дорог на Кавказе , Денежные знаки Терского казачьего войска , Денежные знаки Кубанского краевого правительства , Эмиссия первого Крымского правительства , Денежные знаки Главного командования вооруженными силами на юге России , а также издан, в соавторстве с Л.М.Иольсоном, каталог Перечень денежных знаков, выпущенных и курсировавших на территории бывшей Российской империи в годы войны и революции 1914-1923 гг .

Во время Второй Мировой Николай Иванович Кардаков (1885 – ?), с честным и прямым взглядом всех фотографий, в твердоугольных очках добротный мужчина, был завербован SS и направлен в Россию (соблазнясь блесной слухов, заглотим этот крючок). Несколько десятилетий спустя туда же, в медвежий тыл, отправились по заданию ЦРУ и книги на русском. Парашюты, груженые Защитой Лужина , спускались на снег. Кардаков, подобно Мартыну из Подвига , затерялся на карте испещренной красными флажками России и после войны в Берлин не вернулся. Однако, наличие составленного им Каталога денежных знаков России и Балтийских стран 1769-1950 , любовно циркулировавшего в самиздате советских бонистов, позволяет предположить, что он, преодолев шпионские страсти, остался после войны жив. Лев Максимович Иольсон, профессор, бонист, беспартийный, родом из Вильно, в 1938 году, в возрасте 47 лет был обвинен Военной Коллегией Верховного суда СССР в шпионаже и закончил свою жизнь близ совхоза Коммунарка , на расстрельном полигоне в лесу.

Помимо эмигрантской литературы- антисоветчины , ЦРУ поддерживало Поллока, Ротко, Мазеруэлла, де Кунинга, назвав американский абстракционный экспрессионизм – подтверждение буржуазного расцвета искусства – идеологическим оружием холодной войны . Деньги экспрессионистам шли через Congress of Cultural Freedom, в арт-департаменте которого работал щеголь и ловелас Николас Набоков, по словам журнала Артньюс – менее талантливый кузен Владимира .

Кардаков, немало времени потративший на лепидоптеру, а заодно и бонистику приморско-уссурийского края, а затем сотрудничавший с Институтом Энтомологии в Дахлеме и представивший Сирина лепидоптеристу Молтрехту ( Владимир, это не куколка, а целая кукла! – любой ребенок обрадовался бы такому подарку! ), классифицировал и наименовал множество бабочек, в их числе: Pontia edusa orientalis Kardakov, Argyronome laodice ussurica Kardakov, Limenitis moltrechti Kardakov, Arascnia levane vladimiri Kardakov. В конце двадцатого века ученые Балинт и Джонсон, очарованные сначала Лепидоптерой Набокова (он исследовал подвид бабочек теперь известный как Nabokov's Blues ), а затем и Литературой Набокова, назвали несколько бабочек именами его персонажей: Plebejus pilgram, Pseudolucia humbert, Parachilades luzhin и др.

Кардаков познакомился с Сириным в Берлине в двадцатых годах. Берлин, где в 1919 году Магнусом Хиршфельдом был открыт Институт сексологии и где примерно триста баров в то время обслуживало гомосексуальную clientele, с конца XIX века до прихода нацистов рядился под нынешний Сан-Франциско. 6 мая 1933 года, после гитлеровского запрета на порнографию и гомосексуальные общественные организации, группа фашиствующих юнцов сожгла коллекцию книг и фотографий, хранившуюся в Институте. Сходная участь постигла и коллекцию бумаг и бабочек, оставленную Сириным в 1940 году в Париже на попечение Фондаминского, а сам Фондаминский был отправлен в концлагерь. В концлагере, вместе с тысячами немецких гомосексуалов, погиб и брат Набокова-Сирина Сергей. В военное время Институт Энтомологии был эвакуирован в Мекленбург, и Кардакову, как мы уже знаем, пришлось подыскивать другую работу.

Т нашел автограф ранее не известного набоковедам стихотворения Бабочки , адресованного Сириным Кардакову, на форзаце редчайшего прижизненного издания Короля, дамы, валета у букиниста в Беркли, в год смерти Набокова, в 1977 году (через двадцать три года внешне удивительно схожий с отцом сын писателя Дмитрий Набоков включит это стихотворение в сборник Набоковские бабочки ):

...Издалека узнаешь махаона

по солнечной тропической красе:

пронесся вдоль муравчатого склона

и сел на одуванчик у шоссе.

Удар сачка, – и в сетке шелест громкий.

О, желтый демон, как трепещешь ты!

Боюсь порвать зубчатые каемки

и черные тончайшие хвосты. <...>

Нацелишься, – но помешают ветки;

взмахнешь, – но он блеснул, и был таков,

и сыплются из вывернутой сетки

лишь сорванные крестики цветов...

У Набокова был один недостаток – замедленность наряду с остротой восприятия, – пишет Л.Дрознер. – Он об этом догадывался. В Камере Обскуре Горн о Кречмаре думал, что у того в живoписи тяжеловатый вкус. Именно. Набоков враждебно относился к позднему Пикассо, Шагалу, Матиссу. И в литературе запаздывал. То ему Пастернак плох, то Поплавский пошл, то он Джойса неумеренно любит, то переводит на английский Булата. Аристократ всегда немного ослеплен, скован вкусом . Искусство больше любит середняка, разночинца.

Про идею Набокова читайте моего Балтусa . Идея Набокова – это одно из проявлений гармонии, красоты – назовите как понимаете. Мощный побег. Настолько энергично там всё было задумано, что мало оказалось и литературы, и живописи, и музыки, и науки. Даже внешность наследуется, чтобы у сомневающихся в преднамеренности (!) замысла не оставалось никаких шансов.

Теперь – письмо В: Парашюты и Лужин – как вкусно ! Кстати, я тоже готовлю для своего курса старые боны. На купюрах 1919-20 года концепция/мифологема Пролетарии всех стран, соединяйтесь! дана на нескольких языках. На купюре 1938 изображен солдат в полной амуниции и готовности к чему укажут, точнее – прикажут. Стихотворения Бабочки я не знаю, но есть стих Бабочка 1921 года. Эта деталь у Набокова очень редкая (посвящение).

И наконец письмо Т: пакет из Германии только что прибыл с фотографиями Кардакова и Молтрехта, так же как и транскрипт интервью Набокова на французском! Я в экстазе [I'm ecstatic]. Я с трудом могу поверить в то, что знаю теперь в лицо человека, которому Набоков посвятил стихотворение Бабочки .