В 1969 году исполняется двести лет с момента выпуска первых российских бумажных денег, так называемых ассигнаций.

Невольно возникает вопрос — как произошло, что драгоценный металл заменен куском бумаги?

Если вспомнить некоторые моменты из истории денежного обращения, можно изобразить такую схему. В отдаленную эпоху меновой торговли понятия «деньги» не существовало, ценность товара определялась произвольно. Однако с развитием человеческого общества это понятие возникло и, потребовав конкретного воплощения, проявлялось у разных народов своеобразно. Например, раковины каури — одно из вещественных воплощений идеи денежного обращения. Не имея реальной ценности, они уже представляли собой ценность условную, вероятно, вполне достаточную для упрядочения обмена товарами. В древней Греции, в домонетный период, идея «платежного средства» была воплощена более совершенно, т. к. оплата товаров живыми быками включала в себя материальную ценность самих «денег», однако расчет непортативными рогатыми «деньгами» на четырех ногах требовал усовершенствования. Платежное средство, деньги — при всем своем многообразии— должны были отвечать главному условию: иметь товарную ценность сами по себе. Именно поэтому, на долгие века проблему денег решил металл, особенно металл драгоценный. И, казалось бы. решил навечно, как проблему транспорта когда-то решило колесо — гениальное изобретение человечества! — и также «навечно».

Долговая расписка — первый намек на иное решение этой уже «решенной» проблемы. Человечество как бы возвращалось к раковинам каури — условным деньгам. Авторитет подписи, гарантия получения за «бумажку» куска металла или иного конкретного товара, ложилась в основу нового принципа. Однако заменить золото «бумажкой» было так же сложно, как надежное колесо заменить каким-либо другим движителем, более совершенным. Даже попытка заменить серебро малоценной медью закончилась в России, как известно, медным бунтом. Условность денег отрицалась, деньги должны быть ценны сами по себе, как ценен живой бык, как ценен кусок серебра. Лишь умная политика Петра Великого решила эту проблему, растянув ее осуществление на много лет. Медь в России стала деньгами, к тому же основным расчетным средством, несмотря на свою тяжеловесность и громоздкость.

Представим же себе всю сложность перехода на деньги бумажные. При Елизавете Петровне впервые возникла эта попытка совершить «переворот в умах», убедить в равноценности «бумажки» куску металла. В 1744 году ассесор Монетной канцелярии Иван Шлаттер и вице-президент Коммерц-коллегии Мелиссен внесли в сенат проект выпуска ассигнаций, но сенат отверг их предложение, резонно утверждая, что «бумага никакой внутренней доброты не содержит». Иначе сказать, несравнима с «внутренней добротой» ни живого быка, ни даже медной монеты, к тому времени вполне усвоенной и не вызывавшей уже бунтарского протеста.

Вторичная попытка была совершена при Петре III: указом от 25 мая 1762 г. должны были быть выпущены в обращение первые бумажные ассигнации. Но Екатерина II, через месяц после этого указа, свергнув и умертвив своего супруга Петра III, меньше всего заботилась об осуществлении указов ликвидированного императора, и выпуск бумажных денег опять не состоялся. Однако начавшаяся в 1768 г. война с Турцией требовала изыскания дополнительных средств, а выпуск бумажных денег такие «средства» подсказывал... Именно этим и следует объяснить успех «особой записки» графа Сиверса. поданной на «высочайшее рассмотрение» о необходимости введения в России бумажных денег. Генеральному прокурору князю А. А. Вяземскому было поручено разработать подробный проект на основании этой «записки», и очень быстро, уже 29 декабря 1768 г. специальным манифестом было объявлено, что с 1 января 1769 г. в России вводятся бумажные ассигнации — на сделанной для того нарочной бумаге с внутренними прописями», т. е. с текстом водяными знаками. В этом манифесте, в частности, говорилось, что «тягость медной монеты, одобряющая ее собственную цену, отягощает ее ж и обращение, но причина основная — война! — замалчивалась. В Санкт-Петербурге и в Москве учреждались два банка «для вымена государственных ассигнаций», приобретать которые можно было «внося за оные вместо денег (т. е. медных монет - Б. У.» такоже золото или серебро в деле и не в деле, а такоже всякую иностранную монету».

Манифест предписывал выпуск ассигнации четырех достоинств: 25 р., 50 р.. 75 р. и 100 р., «по 250.000 р. каждого сорта. Далее говорилось, «чтоб в платеже ассигнации никогда не составляли более четвертой части платежа, разве именно кто просить будет, чтобы оных получить поболее».

Найдено было и средство обеспечить «внутреннюю доброту» ассигнаций — личными подписями сенаторов и других высокопоставленных персон — на каждом экземпляре. А надписи водяными знаками напыщенным стилем взывали к патриотическим чувствам, стремясь внушить веру во «внутреннюю доброту» необычных денег (см. описание.), которые все же постепенно обесценивались из-за дополнительных чрезмерных эмиссий.

Таким образом, потребовалось ровно четверть века и военная обстановка, чтобы усвоить неизбежность выпуска бумажных денег и осуществить его на деле — хорошо ли, плохо ли.

Много любопытного содержит целый ряд последующих указов в том же 1769 году, которые уточняли, облегчали и упрощали обмен ассигнаций по всей стране. Но уже в 1771 г. указом от 20 июля отмечалось появление фальшивок — переделка 25-рублевой ассигнации в 75-рублевую, а потому этот номинал из обращения был изъят и со второй половины 1771 г. больше не выпускался.

Особый указ повелевал публично сжигать изношенные ассигнации перед заменой их на новые — «для вящего и скорого публике о истреблении ассигнаций удостоверения», — и не где-либо, а посреди Сенатской площади, — к большой досаде теперешних коллекционеров, т. к. каждый экземпляр ассигнаций первого типа 1769—1785 гг. в наши дни представляет большую редкость.

Примечательно, что ассигнации сначала вовсе не служили разменной монетой и их наименьший номинал обеспечивал лишь капитал довольно крупный по тем временам — 25 рублей. Потребовалось еще 17 лет, чтобы постепенная привычка к «бумажке» позволила ввести номиналы более мелкие — 5 и 10 руб. А первый бумажный рубль смог появиться в России только через 74 года, в 1843 году, но уже не как ассигнация, а в виде кредитного билета государственного банка.

Любопытно отметить, что основной цвет мелких номиналов ассигнаций и первых кредитных билетов стал традиционным, повторялся во всех последующих сериях XIX в.. в первых советских дензнаках (за небольшими исключениями) и повторяется до наших дней: купюра рублевая — желто-коричневая, трехрублевая — зеленая, пятирублевая — синяя, десятирублевая — красная, двадцатипятирублевая — сиренево-фиолетовая. Цвет купюр более высоких номиналов изменялся часто. В иностранных бумажных деньгах такой традиции не наблюдается.

Интересно, что когда «идея денег», т. е. условного платежного средства, вошла в свои права, деньги изготовлялись не только из всевозможных металлов и их сплавов, но и из дерева, фарфора, кожи (замши), перламутра, полотна и шелка. Очевидно, следует ожидать применения синтетиков.

В заключение хочется пожелать, чтобы Министерство связи отметило двухсотлетие российских бумажных денег коммеморативной почтовой маркой.