Одним из самых интересных памятников периода германской оккупации г. Пскова, без сомнения, являются облигации „Псковского городского 4% краткосрочного займа 1918 года . Правда, для бонистов они не могут представлять особого интереса, так как никогда хождения в качестве денежных знаков не имели, и помещение их в „Каталоге денежных знаков , изданном СФА, что придает им характер денежных знаков, является ничем необоснованным курьезом. Но для собирателей денежных документов они весьма интересны вследствие особенностей, не встречающихся в облигациях других займов.

В ночь на 25-е февраля 1918 года остатки царской армии прокатились через Псков, беспорядочно отступая перед германцами, и к утру того же дня город был уже оккупирован. Захватив Псков и Остров, германцы перестали расширять зону оккупации и таким образом Псковский и Островский уезды оказались отрезанными от РСФСР.

Насколько можно судить по местным газетам того времени, финансовое положение города было отчаянное, так как все ценные бумаги и деньги перед захватом города эвакуировали в Ярославль и Кострому. Городская касса - была пуста. Субсидии получить было не от кого, так как город был совершенно отрезан от республики, а германцы и не помышляли об укреплении городского хозяйства. Они чувствовали, что владеть городом им долго не придется и поэтому еще больше обескровливали его, вывозя в Германию машины, запасы льна, кожи, резину и т. д. Городу приходилось рассчитывать только на свои силы. Обычные городские сборы и налоги, даже чрезвычайные, как, например сбор с возов, проезжавших через два Псковских моста, не могли, конечно, поправить катастрофического положения. Вот при каких условиях возникла мысль о городском займе.

Условия для выпуска городского займа обычного типа были неблагоприятны, так как население не могло доверчиво и сочувственно отнестись к нему вследствие следующих причин:

И вот, принимая во внимание атмосферу общего недоверия и даже враждебности к займу, Городская дума на заседании 5 марта (т. е. уже на 11-й день оккупации) вынесла постановление о выпуске Городского 4% займа, но не добровольного, а принудительного. Положение о займе, напечатанное на облигациях, состоит из 10 пунктов и гласит следующее:

Примечание: Квартиры домовладельцев и помещения торгово-промышленных, фабричных и заводских предприятий в собственных домах и казенные квартиры оцениваются применительно к сдаваемым квартирам и помещениям.

Как видно из положения, Городская дума в погоне за средствами отступила от известного правила буржуазии „оберегания частного капитала и имела смелость прибегнуть к замаскированному названием займа прогрессивному налогу. Таким образом, этот заем является своеобразным налогом на буржуазию.

Распространялся заем следующим образом: всем лицам и учреждения, поименованным в 1 пункте положения, предъявлялся окладной лист с указанием, на какую сумму должен быть приобретен заем. По внесении указанной суммы выдавалась предварительная квитанция, каковая затем обменивалась на облигацию. С какого точно времени начался этот обмен — неизвестно, но можно предполагать, что в конце апреля, так как 27 апреля Управа получила облигации из типографии по пронумеровании.

Изготовлено было облигаций 10 руб. достоинства— 107 000 шт., 40 руб.— 8 000 шт., 100 руб. —4 000 шт. и 500 руб.— 500 штук.

Первоначально было изготовлено несколько пробных образцов. Один из них был Управой утвержден и по нему и было отпечатано указанное количество облигаций, каковые были скреплены в книжки по 50 штук в каждой, пронумеровывалась в 5 местах: 1 раз на самой облигации и по одному разу на 4 купонах.

После пронумерования книжки поступали кассиру Управы, который и подготовлял ранее по одной книжке каждой купюры к выдаче, путем наложения особой печати, стан ее аккуратно в определенном месте (в левом верхнем углу) и подписания самой облигации ее 4-х купонов. 500-рублевые облигации выдавались реже других и в меньшем количестве, так как крупных предприятий, для которых они предназначались, в Пскове было очень мало. Поэтому кассир книжку этих облигаций снабжал только печатью, а подписывал в момент выдачи.

Выдавая облигацию, кассир ставил на ней наверху вне рамки рисунка каучуковым штемпелем обычной фиолетовой штемпельной краской отметку „%% за 1918 г. уплочены .

В конце года, когда проценты не уплачивались, таким же штемпелем ставилась дата выдачи. Обычно последняя относится к ноябрю и декабрю.

Штемпеля всегда ставились на одном и том же определенном месте, и различные отклонения, напр. перевертки, встречаются весьма редко. Облигация 100 рублевого достоинства за № 3 известна со штемпелем „гербовый сбор уплачен , стоящим на обычном месте, а штемпель „%% за 1918 г. уплачены , стоит рядом. Случайная ли это опечатка или вначале все облигации снабжались двойным штемпелем—неизвестно.

Другим неясным вопросом являются штемпеля с датой конца ноября и декабря, так как в это время Псков уже был советским. Таким образом можно предполагать, что лица, не приобревшие займа при белых, приобретали его уже при красных.

Законченными облигациями следует, очевидно, считать только те, которые имеют печать, подпись кассира и оттиск одного из вышеуказанных штемпелей.

К моменту аннулирования займа было выдано облигаций: 10 руб. около 3 000 шт., 40 руб. около 1 000 шт., 100 руб.—554 шт. и 500 руб.—120 шт.

Выяснить точное количество выданных 100 и 500 руб. удалось благодаря следующему обстоятельству: кассир управы после прекращения выдачи облигаций взял себе по одной заготовленной и начатой уже книжке каждой купюры на память. Затем, по его словам, книжки 10 и 40 руб. достоинства он сжег, а 100 и 500 руб. подарил. Установлено, что в этих книжках оставшиеся облигации начинались с № 121—500 руб. и с № 555— 100 руб.

Нумеровались облигации ручным нумератором черной краской. Из выданных 120 шт. 500 руб. облигаций обнаружено и находится до сего времени всего 2 экз. Объясняется это тем, что вся крупная буржуазия, в руках коей сосредоточены были эти облигации, при вступлении советских войск бежала за границу.

Опасение Городской думы о плохом расхождении займа, заставившее ее сделать его принудительным, оправдали себя, и заем, несмотря на обязательность, расходился очень туго. Это же подтверждает и объявление от 24 сентября, подписанное градоначальником Пскова, напоминающее о необходимости внесения займа и угрожающее репрессиями лицам, кои не внесут такового до 15 октября.

Облигации этого займа носят среди коллекционеров название „батовок по фамилии одного из подписавших облигации членов городской управы, Батова (псковского богача-хлеботорговца, активного противника советской власти, расстрелянного красными при занятии Пскова в ноябре 1918 г.).